Русская Православная Церковь

Официальный сайт Московского Патриархата

Русская версияУкраинская версияМолдавская версияГреческая версияАнглийская версия
Патриархия

Протоиерей Всеволод Чаплин: Общество должно адекватно реагировать на агрессию антирелигиозных сил

Протоиерей Всеволод Чаплин: Общество должно адекватно реагировать на агрессию антирелигиозных сил
Версия для печати
14 июля 2010 г. 10:55

На Конференции высокого уровня ОБСЕ по толерантности и дискриминации, которая состоялась в столице Казахстана Астане 29 и 30 июня 2010 года, протоиерей Всеволод Чаплин, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества, призвал зафиксировать на уровне международного права особую защиту культовых зданий и священнослужителей, как особо уязвимых перед лицом насилия и вандализма. Также глава Синодального отдела высказался за объявление вне закона всех идеологий, в том числе религиозно-политических, которые «не исключают силовой смены социального порядка, а значит, способны привести к крови и страданиям». Свою позицию отец Всеволод разъяснил в интервью порталу «Православие и мир».

— Почему, как Вы считаете, международное право должно особым образом защищать духовенство и культовые здания?

— Не первый год в международных организациях возникает эта тема. Раньше она не была столь распространенной, поскольку, с одной стороны, антирелигиозно настроенные силы оказывали не такое сильное сопротивление церковной проповеди, с другой стороны, не были так часты нападения на культовые здания, кладбища и священнослужителей. Сейчас же ситуация усугубилась: мы буквально каждую неделю слышим, что где-то напали на храм, мечеть, синагогу, кладбище. Мне кажется, все это связано не только с общеизвестными межнациональными и межрелигиозными противоречиями, но и с тем, что некоторые люди озлоблены против религии в целом. Слишком тяжело человеку, привыкшему жить во грехе и успокаивать свою совесть, слышать в свой адрес обличения со стороны религиозных общин и их лидеров. Поэтому я не вижу ничего удивительного в таком озлоблении. И считаю, что на него общество должно реагировать адекватно.

— Роль защитника религии обязано взять на себя государство?

— Государство обычно защищает те ценности и символы, которые связаны с народом, составляющим это государство. Подчас защищаются и представители профессий, посягательство на которых расценивается как верх цинизма: милиционеры, государственные служащие — речь идет именно о случаях, когда насилие по отношению к ним вызвано именно их статусом, а не неблаговидными поступками. Особым цинизмом отличаются и нападения на культовые здания и на священнослужителей.

Нужно иметь в виду и то, что такие нападения неизменно провоцируют межрелигиозные и межэтнические конфликты. К примеру, неслучайно то, что, по данным следствия, секта неоязычников осквернила в Москве сначала православный храм, а затем мечеть. Зачем? Чтобы спровоцировать межнациональное столкновение.

Опасность такого рода действий должна, как я считаю, быть зафиксирована на государственном законодательном уровне — более того, в международном праве.

— Не кажется ли Вам, что такой — особый — правовой статус станет для людей еще одним доказательством, что Церковь якобы стремится стать частью государственной системы?

— Я не считаю, что закон, о котором я ратую, станет шагом к слиянию религии и власти. Ни в коем случае. Тем более, речь ведь идет не только о Русской Православной Церкви — перед преступниками все религии равны, любая из Церквей может стать объектом ненависти.

Причина, повторюсь, в озлоблении против религий, вызванном неприятием их открытых проповедей, обличающих грех, называющих белое белым, а черное — черным. Люди привыкли считать грех нормой, и даже словесное посягательство на свою правоту воспринимают как оскорбление, как попрание своих прав. Церковь для них — постоянный раздражающий фактор, многие буквально трясутся от злости, когда священнослужители говорят о том, что и в наше время святость возможна, что мы можем жить праведно, если захотим.

Причины гнева кроются именно в этом, на мой взгляд, даже если они прикрываются заботой о светскости государства. Потому я поддерживаю идею о том, чтобы именно закон заботился о безопасности религиозных деятелей и священных для верующих зданий.

Жителям России совершенно естественно видеть тесную связь религиозных общин с обществом и государством. Против, как правило, выступают только отдельные группы интеллигенции, которые пытаются выдать свое мнение за мнение всего народа. Но их позиция, скорее, противоречит тому мироощущению, в котором живут простые люди.

— Как именно должны охраняться храмы?

— Я считаю, что наказание за посягательство на культовые здания должно быть более суровым, чем за разрисовывание заборов нецензурными словами.

Сейчас в международных организациях уделяется повышенно внимание такому явлению, как hate crimes — преступлениям на почве ненависти. Как раз в этот разряд попадает осквернение культовых зданий, где такой мотив налицо. Для меня очевидно, что нужно провести четкие законодательные различия между бытовым хулиганством и агрессией, сознательно направленной на осквернение святынь или могил. Кроме того, как мне кажется, более пристальное внимание правоохранительные органы должны уделять собственно охране культовых зданий. Конечно, ничто не надо доводить до абсурда — я не предлагаю организовывать оцепление с собаками вокруг стен храмов.

— А как защитить священников?

— Священников можно защитить подобным же образом: прежде всего, ужесточением норм закона. Как совершенно правильно сказал владыка Варсонофий, «к каждому священнику не приставишь охранника». Да и сами священнослужители, как правило, стремятся к тому, чтобы быть максимально открытыми для людей, не отгораживаться ни от кого. И ни один хороший пастырь не станет прятаться за спину телохранителя и осторожничать, избегая общения с паствой.

Я считаю, что надо добиваться того, чтобы международное право учитывало особый статус культовых зданий, мест Богопочитания и представителей духовенства. Не первый год во многих странах встает вопрос о диффамации религии, культурные и общественные деятели на Западе высказываются против этого, но должен наступить момент, когда в ситуацию вмешается политическая воля тех государств, которые реалистично смотрят на опасность разжигания межрелигиозных конфликтов и преступлений на почве ненависти. Это будет не нарушением положения о светскости власти, а единственно правильной реакцией на сегодняшнее положение дел.

— Очень противоречиво было воспринято Ваше предложение также запретить идеологии, призывающие к насильственной смене социального порядка. Поясните, пожалуйста, свою позицию.

— В этом вопросе в полной мере проявляются двойные стандарты. Потому что в отношении нацистской идеологии споров не возникает — достигнут консенсус. Но я не вижу большой разницы между фашистской доктриной и другими, ей подобными, которые существуют сейчас и прямо или косвенно призывают к насильственной смене социального строя или оправдывают таковую. Каждому из нас может не нравится власть, мы имеем полное право публично выражать свою точку зрения, но совсем другое дело — добиваться ее силового и, следовательно, кровопролитного свержения. Поэтому идеологии, которые призывают к таким революциям или оправдывают их, должны преследоваться законом. Осуждать нацизм и в то же время давать полную свободу разрушительным идеям, подобным ему, — это проявление тех самых двойных стандартов, о которых я упомянул в начале ответа.

— Предположим, в России к власти придут фашисты. Призывы к свержению их строя тоже буду незаконны. Закон и в этом случае будет прав?

— Относительно Русской Православной Церкви общеизвестно, что она к насильственной смене политического строя или господствующей в обществе идеологии никогда не призывала — нет в отечественной истории таких прецедентов. Церковь может иметь принципиальные разногласия с государственной идеологией, более того — православные могут отдавать жизнь за свои убеждения, отличные от «официально разрешенных» — как это было в XX веке, но я еще раз подчеркиваю, что есть огромная разница между мирным гражданским протестом и действиями, ведущими к насилию или оправдывающими его. Коммунистический режим был во многом подобен фашистскому, но Русская Церковь никогда его свергнуть не пыталась и не призывала свою паству к его уничтожению. Мученичество верующих в годы гонений было актом мирного гражданского неповиновения. И это мирное неповиновение было святой обязанностью и неотъемлемым правом каждого христианина.

Патриархия.ru

Материалы по теме

Представители Церкви приняли участие в общественных слушаниях по проекту Основ государственной политики по сохранению традиционных ценностей

В Святой Земле поддержали акцию журнала «Фома» #молимсязаврачей

Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ вручил Патриаршую награду публицисту Сергею Худиеву

В Общественной палате РФ прошел круглый стол на тему «Светское государство и духовно-нравственное развитие»

Соболезнование Святейшего Патриарха Кирилла в связи с убийством насельников обители святого Або Великого в Эфиопии [Патриарх : Приветствия и обращения]

В шестую годовщину трагедии в Георгиевском соборе города Кизляра молитвенно почтили память жертв нападения на храм

В 10-ю годовщину убийства верующих в Южно-Сахалинске совершены заупокойные богослужения

В Нигерии застрелили ранее похищенного монаха-бенедиктинца

Митрополит Черкасский Феодосий рассказал в ООН о преследовании Украинской Православной Церкви властями Украины

Представитель Русской Православной Церкви принял участие во Втором Токийском миротворческом круглом столе

Власти Украины пытаются скрыть факты нарушения прав верующих от мирового сообщества

Настоятель Николаевского собора Нью-Йорка принял участие в мероприятии по случаю Дня дипломатического работника