В мае 2005 г. исполняется 400 лет со дня рождения Святейшего Патриарха Никона, одного из наиболее ярких первоиерархов Русской Церкви, с именем которого связана переломная и драматичная история раскола в отечественном Православии.

Патриарх Никон (в миру Никита Минов) (1605–1681) был выходцем из семьи крестьянина-мордвина. Родился в селе Вельдеманово (ныне — Перевозский район Нижегородской области) В детстве много вытерпел от ненавидевшей его мачехи и рано приучился полагаться только на самого себя. Случайно попадавшие в его руки книги пробудили жажду знания, и юношей будущий Патриарх ушел на послушание в Макарьев Желтоводский монастырь. Но через несколько лет он женился, был рукоположен и стал священником в соседнем с его родиной селе, а оттуда перешел, по просьбе оценивших его истовое служение столичных купцов, в Москву.

Потрясенный смертью троих своих детей, он убеждает жену уйти в монастырь и сам принимает решение покинуть мир, избрав путь иноческого служения. С 1635 г. подвизался в Соловецком монастыре, где принял постриг в крайне суровых и аскетичных условиях Анзерского скита. С 1643 г. — игумен Кожеозерской обители.

Явившись в 1646 г. с берегов Белого моря на представление царю, Никон обратил на себя благосклонное внимание Алексея Михайловича и был поставлен архимандритом московского Новоспасского монастыря. Вошел в кружок «Ревнителей благочестия», искавших под руководством царского духовника, протопопа Благовещенского собора Стефана Вонифатьева, пути обновления церковной жизни. Пользуясь неограниченным доверием государя, он обладал максимальными возможностями для воплощения в жизнь своих чаяний, равно религиозных и политических. Крайне встревоженный падением нравственного уровня священнослужителей и неустройством церковной жизни, в том числе вопиющим разнобоем в богослужебных уставах, он действовал одновременно как благочестивый инок и непреклонный лидер. Став митрополитом Новгородским (с 1648 г.), решительно и с риском для собственной жизни способствовал подавлению местного бунта в 1652 г. С этого времени царь в письмах своих к Никону уже начинает называть его «возлюбленником своим и содружебником». В 1652 г. Никон перевозит в Москву из Соловецкого монастыря мощи святителя Филиппа, замученного Иоанном Грозным. Во время этой поездки умирает в Москве Патриарх Иосиф, и Никон избирается его преемником.

Царя и Патриарха связывала настоящая дружба. Впечатлительные и порывистые, с очень развитыми эстетическими вкусами, они тем больше могли предложить друг другу, что за одним чувствовалось преимущество житейского опыта и решительного характера, за другим — душевной мягкости и чуткости. Выдвинутый царем, Никон и в глазах общества являлся желательным кандидатом на Патриарший престол ввиду необходимости незамедлительно решать важные задачи, стоявшие тогда перед церковной властью. Сам царь, примыкая к «Ревнителям благочестия» в общей постановке задачи, на способ ее осуществления имел, однако, особый взгляд, так как склонен был придавать церковной реформе политическое значение. Воскрешая идею о «Москве — Третьем Риме», предполагавшую первенство московского государя над всем православным Востоком, и вместе с тем стремясь прочнее закрепить за Москвой присоединявшуюся к ней Малороссию, Алексей Михайлович считал необходимым тесное единение Русской Церкви с греческой и малороссийской, а оно, по его мнению, могло быть достигнуто путем согласования русской церковной практики с греческими образцами. Такая задача и была поставлена перед будущим Патриархом и принята им, причем Никону пришлось изменить свой первоначальный отрицательный взгляд на Православие греков.

Со своей стороны, и Никон взошел на Патриарший престол с собственной программой, которая касалась далеко не только обрядов. К середине XVII века в «московской симфонии» царский голос значил явно больше Патриаршего. Церковное управление находилось под постоянным и непосредственным надзором государственной власти: царь по сути назначал и смещал Патриархов, практически единолично, без участия архиереев, инициировал созыв Соборов, направлял их деятельность и даже по собственному разумению «редактировал» соборные определения. Никон считал такой порядок ненормальным и находил необходимым освободить Церковь от господства над ней светской власти, даже вовсе устранить ее вмешательство в духовные дела. В то же время он не был чужд «цезаро-папистских» устремлений, представлял себе организацию церковной власти по аналогии с государственной и вместо царя хотел видеть во главе церкви Патриарха, облеченного такими же, как у абсолютного монарха, неограниченными полномочиями.

С весны 1653 г. Патриарх Никон приступил к реформам, своей жесткой решимостью и отсутствием дипломатического такта фактически спровоцировав начало церковного раскола (в дальнейшем он старался опираться на авторитет созванного им в 1654 г. Собора, но крутой нрав Предстоятеля никак не способствовал погашению занявшегося пожара). Никоновские обрядовые реформы и «справа книг» по образцам, какие были приняты в Греции того времени, проходили под девизом «исправления ошибок» и возвращения к исконным традициям отеческого Православия. Однако, как позднее выяснили историки, все оказалось ровно наоборот: сложившаяся на Руси к XVII веку обрядово-богослужебная практика была гораздо ближе к церковной действительности начала второго тысячелетия от Рождества Христова, чем практика греческая, впитавшая в себя изрядное число «новшеств». Позднее, судя по ряду свидетельств (в том числе Иоанна Неронова, былого соратника Патриарха по кружку «Ревнителей», а затем непримиримого противника), сам Никон готов был признать — и по сути признал — историческое равноправие старых и новых обрядов. Но было поздно, анафемы на «непокоряющихся святому Собору» уже прозвучали. К тому же — и это окончательно закрыло путь к мирному разрешению церковных нестроений — назрел и второй конфликт: противостояние Никона с царем.

Но путь к вражде был довольно долгим. Поначалу Никон представлял себе отношение царской и Патриаршей власти в общем строе государственной жизни вполне симфонически — как соработничество двух равноправных сил. Доверяя Патриарху, царь предоставил на его полное усмотрение поставление епископов и архимандритов. Воля Патриарха вполне в духе идеальной византийской симфонии была последней инстанцией во всех церковных делах. Монастырский приказ, который ранее ограничивал судебную власть Патриарха, при Алексее Михайловиче бездействовал. Во время польско-литовских походов Никон оставался заместителем монарха. К нему на подпись поступали важнейшие документы, в которых с согласия царя патриарх именовался даже «великим государем». Однако постепенно отношениях молодого царя с Предстоятелем Церкви все более охладевали, поскольку чем дальше, тем явственнее Никон пытался поставить Патриаршую власть выше монаршей. Разногласия привели к тому, что Никон самовольно покинул Патриарший престол в надежде, что его попросят вернуться.

Упорно проводя в жизнь идею о том, что «священство выше царства», Никон всячески стремился к усилению внешнего великолепия и внутренней государственно-экономической значимости Русской Церкви как законной преемницы византийской святости. Монументальным символом этого великолепия стал основанный им в 1656 г. Воскресенский Новоиерусалимский монастырь под Москвой (ныне — в г. Истра). Огромные имущественные ценности, собранные Никоном ради «величия и лепоты церковной», умножили число его врагов. Не желая делиться властью (а по сути — уступать ее Патриарху), царь в итоге резко разошелся со своим былым любимцем.

Рассерженный Никон, объявив о том, что оставляет Патриаршество, в 1658 г. удалился в Новый Иерусалим. В 1664 г. он попытался вернуться в Москву, но был отправлен обратно. Архиерейский Собор, на котором присутствовали Иерусалимский и Антиохийский Патриархи, в 1666 г. подтвердил правоту никоновских реформ, в то же время лишил их инициатора Патриаршего сана и архиерейства. Причем главным обвинителем на Соборе выступил сам государь Алексей Михайлович. Собор вернулся к «равночестному» симфоническому распределению монаршей и первосвященнической функций, постановив, что царь имеет первенство в мирских делах, а в удел Патриарху отдается только духовная жизнь государства. В пику Никону в Русской Церкви провозглашалась верность соборным принципам управления. Собор подтвердил, что Патриарх не является единовластным управителем Церкви, а лишь первым среди равных епископов. Так архиереи и государь ответили  на попытки Никона усвоить Патриаршеству статус высшей и никому не подсудной на Земле инстанции,в некоторой степени напоминающей римское папство.

Никону, сосланному под надзор в Ферапонтов монастырь (а затем переведенному в Кирилло-Белозерский), новый царь Феодор Алексеевич разрешил вернуться в столицу лишь в 1681 г.; попутно начались переговоры и о возможности его восстановления в прежнем святейшем достоинстве. Скончавшийся по пути в Москву в Ярославле 17 (27) июля 1681 г., Никон был погребен в Новом Иерусалиме по Патриаршему чину.

Вадим Полонский