16 ноября 2012 года епископ Карасукский и Ордынский Филипп посетил детскую психиатрическую больницу. Своими впечатлениями от посещения лечебного учреждения владыка Филипп поделился с сайтом Карасукской епархии, попросив не указывать имен и адреса учреждения.
— Владыка, с какой целью и почему Вы поехали в детскую психиатрическую больницу?
— Мы уже в течение 15 лет работаем с детскими домами и с детьми-сиротами г. Новосибирска и Новосибирской области: в общей сложности опекаем около 30 детских учреждений. И очень часто бывает так, что приезжаем в детский дом, и не видим некоторых детей, с которыми уже были знакомы. Начинаем спрашивать у воспитателей и детей, а они говорят, что они сейчас находятся в психиатрической больнице. Таким образом мы и вышли на психиатрическую больницу. И когда мы туда приехали, то узнали, что там были не только дети-сироты, но и домашние дети, и дети, находящиеся под опекой и попечительством родителей.
— По какой причине дети попадают в психиатрическую больницу, тем более дети-сироты?
— На сегодняшний день в одном детском психиатрическом отделении находятся около 40-50 детей и около 20 детей во втором отделении. Когда мы туда вошли, то многие дети нас узнали, встретили, так как мы до этого приезжали к ним в детские дома. После разговора с детьми прояснилась ситуация, как они сюда попали. В этом заведении детей можно подразделить на три категории.
Первая категория — это домашние дети: дети, имеющие родителей. Эти дети действительно попадают сюда или с психическими расстройствами, или в детском возрасте уже «подсевшие» на наркотики, или вовлеченные в токсикоманию. Вторая категория — это дети, которых взяли под опеку из детского дома приемные родители. Вот здесь самая и беда. Со слов медсестры этим летом более 20 детей были направлены приемными родителями в это отделение.
— А в чем проблема?
— Родители взяли детей из детского дома, ежемесячно получают за них неплохие деньги, а эти дети по два месяца находятся в психбольнице. Да просто жалко детей!
Третья категория — это дети из детских домов. Именно они попадают сюда почти профилактически или за какие-либо нарушения.
— Владыка, Вы можете привести какие-либо примеры, из-за чего дети попали в эту больницу? Почему дети-сироты попадают туда?
(Владыку тоже интересовали эти вопросы, и он задал их детдомовскому мальчику, который в это время как раз находился здесь в качестве пациента. Вот что он ответил: «Когда кто-нибудь убегает из детского дома или бывают драки, кто-то выпил, то их отправляют на 40 дней в детскую психиатрическую больницу»).
— Владыка Филипп, совершаете ли Вы в детском отделении требы, Таинства? И как проходят встречи с детьми?
— Первоначально мы приезжали в детское отделение, пытаясь совершить Таинство Крещения. Но был один случай, после которого мы поняли, что Таинство здесь совершать если и можно, то индивидуально.
Приведу такой случай. Собрали детей на Таинство Крещения, начали читать чин оглашения, и как только начали освящать воду, то одна девушка (до этого на вид очень тихая и спокойная) вдруг начала бесноваться: бросилась на нас и выбросила таз с крещенской водой на землю. В течение всего Таинства очень много было буйных, и мы поняли, что в таких заведениях Таинства Крещения или Причастия совершать нельзя: разве только ради страха смертного.
Или еще случай: идем, окропляем детей святой водой, и вдруг одна девочка подбегает, хватает крест на шее у священника и начинает его кусать, еле ее оттащили, а другая просто обняла батюшку, плачет и ничего не говорит.
Поэтому мы в таких больницах всегда проводим беседу с детьми о православной вере, православных праздниках, раздаем иконочки, читаем с ними молитву «Отче наш» и окропляем их святой водой. Но там надо быть всегда осторожным и быть начеку.
Был случай на Пасху: раздавали пасхальные яйца детям, а они как увидели их, как все разом набросились. Секунды — и пустота, а потом смотрим, кто-то ест их прямо со скорлупой.
— Как Вы считаете, стоит ли священнослужителям приходить в такие заведения? Есть ли в этом нужда?
— Если вспомнить прошлое, тяжелую ситуацию в нашей стране, то Церковь помогала этим детям просто материально: доставляли продукты, вещи, готовили одноразовые обеды. Да и сектанты были повсюду — слава Богу, в настоящее время в наших детских учреждениях их нет. Помимо детского отделения здесь находятся несколько корпусов и для взрослых, но с ними все намного сложнее. Я туда не хожу, только один раз был, когда вызволял оттуда выпускницу, детдомовскую девочку.
И все же приезд священника — а для моих детдомовских детей не просто священника или владыки, а приезд родного и близкого человека — дает им какую-то отдушину, надежду, спокойствие. Дети передают письма, записки для воспитателей, родных. В свою очередь, мы привозим передачи от братьев и сестер.
Важным моментом является то, что ребенок-сирота видит, что он оказался в закрытом заведении и батюшка или владыка его не бросил, а приехал к нему. Они даже там между собой говорят (может, просто хвастаясь по-детски): «это владыка ко мне приезжал, потому что я его знаю». Как потом показывает практика, когда этот ребенок выйдет из больницы или покинет стены детского дома, то священник является для него большим авторитетом: он в беде его не бросил.
