Философия сложности Владимира Путина

Стратегическое видение международных отношений очень важно для России. Ведь в условиях глобального кризиса все мировые игроки находятся в состоянии цугцванга и предпочитают тактически выжидать, кто первым ошибется или исчерпает свой ресурс. Между тем Владимир Путин уже сейчас готов, опираясь на философию сложности, обозначить контуры нового соборного миропорядка, полагает А.В. Щипков, политический философ, ректор Российского православного университета святого Иоанна Богослова.

В октябре 2025 года на ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» Владимир Путин предложил аудитории образ ближайшего будущего и видение новой модели международных отношений в постглобалистский период. Изучая это выступление, важно принимать во внимание, что Валдайский клуб — одна из тех площадок, на которых президент России делает именно стратегические по содержанию заявления.

Ключевой блок тезисов Владимир Путин построил на принципах философии сложности и полицентризма, или многополярности. Причем идея философии сложности де-факто представляет собой развитие и расширение привычных понятий «многополярности» и «полицентричности», выведение их с прежнего, структурного, на новый, методологический уровень. Президент России подчеркивает, что в новом мире «у всех свои выигрышные стороны и конкурентные преимущества, которые в каждом случае создают уникальную комбинацию и композицию», но, чтобы все это осмыслить, «недостаточно простых законов логики, причинно-следственных связей и возникающих из этого закономерностей, тут нужна философия сложности — что-то сродни квантовой механике, которая мудрее, сложнее в чем-то классической физики».

Исходно философия сложности — это актуальное направление в методологии науки, применяемое для изучения комбинированных систем с нелинейными связями, которые принято обозначать как «комплексные парадигмы». Важным свойством таких систем является эмерджентность, то есть несводимость законов целого к законам входящих в него систем. Также этот феномен является центральным и для теории синергийности — самоорганизации сложных систем.

Обращение Путина к принципам философии сложности вполне закономерно: мир международной политики в самое ближайшее время будет представлять собой именно такую «сложную» систему, комплексную парадигму. Для ее понимания уже недостаточно теорий, сформировавшихся в эпоху глобализации.

Согласно Владимиру Путину, принципы философии сложности должны быть применимы к новому мировому сообществу, которое будет придерживаться принципов равноправия, справедливого согласования интересов своих субъектов, сохранения их культурной уникальности и принятия многовекторности истории. Последнее означает отношение к истории не как к «естественной» эволюции или процедуре корпоративного управления, но как к ряду разнонаправленных процессов и справедливому согласованию интересов. Все это исключает диктат всемирного «совета директоров» в виде глобального управляющего класса.

Говоря о связи политической философии сложности и полицентричности, отметим, что понятие «полицентричность» стало нередко использоваться как синоним «многополярности», хотя прежде доминировало именно последнее. Нам представляется, что это не случайный сдвиг. Семантическое различие между понятиями состоит в том, что «полицентричность» в отличие от «многополярности» означает не просто набор слагаемых, а новую их конфигурацию, подчиняющуюся собственным законам.

Стоит отметить, что аналоги некоторых положений философии сложности исходно содержатся в православном богословии. Так, с христианской точки зрения не бывает самодовлеющих теоретических истин, кроме Символа веры и данных Богом заповедей. Все остальное возникает и вырабатывается в рамках совместного делания, соработничества, то есть соборно. По существу, как раз такой методологией, характерной для традиционных религий, призывает пользоваться Владимир Путин.

Широкая применимость данной методологии вполне объяснима. Ведь традиционные религии народов, как известно, определяют формы их культурной жизни и характер общественных институтов. Например, социокультурная топика Русского мира — это, так или иначе, проекция аутентичной православной религиозности. В данном случае сохраняется и воспроизводится в новых культурно-исторических условиях характерный для всей нашей традиции топос «справедливого мироустройства». Безусловно, в наше время он воспринимается куда прагматичнее, чем полвека назад, и строится на новых, отнюдь не благотворительно-интернационалистских основаниях. Тем не менее именно идея справедливого сотрудничества легла в основу путинской картины будущего мира.

Таким образом, Владимир Путин стремится внести элемент соборности в сферу международных отношений. Он утверждает, что мир уже не может строиться как корпорация, что лишь на основе ассоциации равноправных членов и справедливого взаимозачета их интересов можно преодолеть несоизмеримость позиций и мировоззрений. Это и есть философия сложности полицентричного, или многополярного, мира. Она позволит странам и народам выжить в период распада неолиберальной системы.

Оба концепта, «философия сложности» и «полицентризм», предполагают в ближайшем будущем системное отрицание глобализма как исторической болезни западного мира.

Глобалистский вектор западной гегемонии под вывеской «лидерства» себя исчерпал. В рамках новой политической модели мировые акторы больше не делятся на субъекты и объекты исторического процесса. На них уже не смотрят сквозь очки прогрессистского фатализма и глобального «лидерства». Их призывают к взаимоуважению и соработничеству.

Как подчеркивает Владимир Путин, в конце ХХ — начале XXI веков «западные страны не устояли перед соблазном абсолютной власти», поэтому сегодня «институты глобального управления, созданные в прежнюю эпоху», не работают. Гегемония «уступает место многостороннему, более кооперативному подходу».

Все мы помним из курса истории, что такое вестфальская система. После долгой Тридцатилетней войны мир XVII века кардинально изменился, поскольку начал следовать принципу национального суверенитета. Папский престол больше не навязывал единые правила всей Европе. Мировая политика строилась теперь как «концерт» европейских держав.

Похожую ситуацию на новом историческом витке мы проживаем и сегодня. Только роль католического Рима пытаются играть США, Британия и транснациональная олигархия. В «мире, основанном на правилах», правила вырабатывались в Вашингтоне и Лондоне. Но мы видим, что сегодня эти «правила» перестают работать. Неоколониальная система экономического ограбления и социально-культурного обезличивания дала серьезный сбой, а контролировать мир с помощью управляемых конфликтов у глобальных элит уже не получается.

Фактически Владимир Путин провозгласил переход к новой вестфальской системе. Современный мир вновь состоит из суверенных субъектов, а если взглянуть на историю как на историю народов, а не элит, то это множество общин. Возможно ли их объединение в единую общину? Оно может быть продуктивным и ненасильственным, например если будет иметь единую ценностную основу. Но до этого пока еще далеко, поскольку у многих традиционных религий ослаблен иммунитет к влиянию секуляристского глобализма.

Любые либерально-секулярные принципы «общечеловеческого» объединения неизбежно приведут к новым глобалистским проектам, подобным коммунистическому Коминтерну или всемирному «интернационалу» финансовых структур. Ведь любой либерально-секулярный универсализм исходит от врага рода человеческого. На это прямо указывает евангельский эпизод об искушении Христа. Дьявол искушает Христа именно всемирностью, полной и единоличной властью над миром, разумеется, при его, дьявола, опосредовании. Христос отказывается. «Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи. Тогда оставляет Его диавол, и се, Ангелы приступили и служили Ему» (Евангелие от Матфея, глава 4, стихи 8-11).

Вполне очевидной выглядит и аналогия между глобализмом и строительством нового Вавилона, в том числе в контексте Откровения Иоанна Богослова. В Откровении, как известно, ангел показывает «суд над великою блудницею, сидящею на водах многих; с нею блудодействовали цари земные, и вином ее блудодеяния упивались живущие на земле» (Откровение, глава 17, стихи 1-2).

Сегодня мир вновь становится миром регионов, а не единого глобального центра. Именно в связи с этим, например, Католическая церковь, склонная к глобализму, включает сегодня в свою дипломатическую стратегию концепцию «богословия периферии». Наращивая связи со странами мировой «периферии», Ватикан на фоне постепенной децентрализации мира вступает в борьбу за Глобальный Юг. Эти усилия предпринимаются в формате религиозного прозелитизма, который исполняет роль «мягкой силы» вестернизации и в конечном счете способствует продвижению стратегий евроатлантизма.

Таким образом Запад стремится перехватить политический ресурс Глобального Юга для контроля над Европой и подготовки к столкновению с Россией.

В этой непростой ситуации стратегическое видение международных отношений очень важно для России. Ведь в условиях глобального кризиса все мировые игроки находятся в состоянии цугцванга и предпочитают тактически выжидать, кто первым ошибется или исчерпает свой ресурс. Между тем Владимир Путин уже сейчас готов, опираясь на философию сложности, обозначить контуры нового соборного миропорядка, в котором России и странам БРИКС может принадлежать роль системообразующих игроков.

Александр Щипков, политический философ, ректор Российского православного университета св. Иоанна Богослова