В ночь на 9 марта 2025 года российским командованием в зоне специальной военной операции был совершен уникальный по сложности боевой прорыв под названием «Поток», когда наши военнослужащие преодолели по трубопроводу около 15 километров и вышли в тыл украинских войск у Суджи. Благодаря этому сложному и опасному военному маневру 13 марта город, находившийся под контролем противника около семи месяцев, был освобожден нашими войсками. Вместе с военнослужащими по трубопроводу шел иерей Алексий Скрипкин, настоятель храма апостолов Петра и Павла села Овсорок Жиздринского района Калужской области. 6 мая Святейший Патриарх Кирилл за проявленное мужество наградил священника орденом благоверного князя Димитрия Донского I степени. В «Журнала Московской Патриархии» опубликовано интервью отца Алексия (№ 8, 2025, PDF-версия).

— Отец Алексий, знаю, что Курская земля для вас родная. Вы родились в Курчатове.

— Да, там я окончил школу. Папа работал на Курской АЭС. После школы я поступил в Обнинский институт атомной энергетики. Крестили меня родители в восемь лет, но по-настоящему я пришел в храм во время учебы в институте. В общежитии случайно услышал, что у нас в Обнинске, в Белкине, живут бородатые мужики, не пьют, не курят, не сквернословят, занимаются русским рукопашным боем. У них иконы на стенах висят. Оказалось, это казачья община. Пришел к ним, поговорил с атаманом. Он спросил: «Ты в Бога веришь?» Я ответил, что верю. Стал ходить к ним на тренировки и увидел, как люди все вместе за кого-то одного переживают и за него молятся. Меня это тогда поразило. У общины был свой духовник, я стал ему исповедоваться. Все вместе ходили на службы в храм.

— Во время учебы в институте вы еще успели поучаствовать во второй чеченской войне.

— Я взял академический отпуск, чтобы послужить в армии. Попал в воздушно-десантные войска, в учебке выучился на командира инженерно-саперного отделения. В Новороссийске служил в боевой части, оттуда меня и направили в командировку в Чечню в составе батальона войсковой маневренной группы. Семь месяцев провел там.

— Видели тогда проявление веры на войне? 

— К нам приезжали священники. Запомнилось, как один из них обратился к нам, солдатам: «Вы воины, и я воин Христов, вы в разгрузжилетах ходите, и я в таком же, вы — с оружием, и у меня есть свое». И достал из кармана горсть крестиков, начал, кому надо, их раздавать. Кто-то отказался, говорил, что некрещеный. Он отвечал: «Ничего, у меня и для тебя есть кое-что» — и достал из кармана военных брюк шоколадку. После этой встречи тут же, в поле, человек шесть крестилось.

— После окончания института вы работали на Курской АЭС. Как вы выбрали путь священника?

— После армии я продолжил учебу в институте. Тяжело было после войны привыкнуть к мирной жизни. Меня обратно звали в Вооруженные силы. Непонятно было, что делать дальше, как строить свою жизнь. Я знал, что в Пафнутьевом Боровском монастыре есть прозорливый старец — схиархимандрит Власий (Перегонцев, † 2021). Решил поехать к нему и взять благословение на брак. И вообще спросить, как жить дальше. Запись к отцу Власию была на несколько месяцев вперед. Но я сумел попасть быстрее. Помню, долго сидел в очереди. Уже наступил поздний вечер, остались только я и его келейник. Я тогда не знал, кто это. Думал, тоже, как я, сидит к старцу, ждет очереди. Такой худенький, рыженький, в очках. Спустя годы я узнал, что это был будущий епископ Иосиф, нынешний наместник Оптиной пустыни.

Когда я попал к отцу Власию, на мои вопросы он ответил: «Учись. Женишься, детей нарожаешь. А там, глядишь, и священником станешь». Про священство услышать было для меня неожиданностью. Я даже не сдержался и ухмыльнулся. На это он ответил: «Да-да, у тебя в роду были священники». А я даже об этом не знал.

Восемь лет мы прожили с женой и детьми в Курчатове. У нас было двое детей и еще родились дети. Взяли также двух приемных девочек (у отца Алексия семеро детей. — Ред.). На станции у меня была ответственная руководящая должность начальника смены цеха тепловой автоматики. Настал этап «оптимизации». Я нашел работу в Обнинске, куда мы переехали, — в свой дом с лошадьми и коровой. Уже и не думал, что буду священником. Как-то гуляли с женой в лесу. Рядом с нашим поселком была деревня Ивановское и в ней храм Рождества Иоанна Предтечи XVIII века. Деревни не стало, а храм сохранился, и его даже восстановили. Но богослужения в нем проходили редко. Я говорю своей супруге: «Оль, смотри, храм стоит, как конь привязанный. Больно смотреть на храм, который разрушен, а еще больнее, когда храм восстановлен, а службы в нем нет. Хорошо бы служить священником где-нибудь в деревне, иметь, как сейчас у нас, свое хозяйство». Вскоре мы стали прихожанами храма в Красном, где настоятелем служил благочинный. Я с ним поделился своими мыслями на исповеди. Он взял у отца Власия благословение, чтобы мне поступать в семинарию. Три года назад я был рукоположен и назначен на приход, служу в храме апостолов Петра и Павла в селе Овсорок Жиздринского района. 

— Как вы стали военным священником?

— Это произошло прошлой осенью. В отпуске пошли всей семьей в поход в горы на Кавказ, через горы спустились к морю и узнали, что в Курскую область вошли войска ВСУ. Первая эмоциональная реакция у меня была — пойти защищать родную Курскую землю. Поначалу стал ездить как волонтер, возить гуманитарную помощь. Однажды узнал, что один наш знакомый, который 20 лет назад под Козельском организовал православную дружину для мальчишек, где занимался мой младший сын, воюет. Прошлым летом его супруга просила молиться, потому что его отряд попал в окружение. Когда начались события под Курском, вышел фильм про Волчанск и про отряд «Тень» Добровольческого корпуса ВС РФ, командиром которого оказался как раз тот самый человек. Он приехал ненадолго с фронта, и мы с ним встретились. Я рассказал, что у меня был порыв вернуться на военную службу. Он ответил: «Не надо. Воевать — это сложный путь. У каждого свое призвание. А нам в отряд как раз нужен священник». Я поговорил с владыкой Никитой, епископом Козельским и Людиновским, он меня благословил: «Отпущу тебя при условии, что ты не забросишь свой приход».

— Вы рассказывали, что у вас в отряде позывной Корнут. Что это за имя?

— Так как этот отряд добровольческий и он небольшой, в нем нет штатной должности священника. Поэтому я заключил контракт с Добровольческим корпусом, в котором оговаривается, чего я не могу делать как священник. И когда я подписывал контракт, мне надо было взять себе позывной. Заглянул в церковный календарь, и в этот день поминались два святых с редкими именами, один из них — священномученик епископ Корнут. Его и выбрал быть моим небесным покровителем. Все-таки это новый этап в жизни.

— Как вы стали участником операции «Поток»?

— Наш отряд работал совместно с «Ветеранами» в этой операции. Не думал, что буду участвовать. Я помогал к ней готовиться. В последний момент командир сказал, что я буду в логистической группе. В нашу задачу входило быть рядом с бойцами, помогать при эвакуации раненых, духовно помогать верующим, заботиться о продовольственных запасах. Нас было несколько человек, и мы с самокатами за несколько дней до начала операции заселились в подземелье. Проводили разведку на этих транспортных средствах. Зашли в трубу вместе со старшим сыном Павлом. Мы с ним в один день подписали контракт.

— Участники этой операции рассказывают, что в трубе было темно, холодно и иногда не хватало воздуха, идти было очень тяжело.

— Я последним шел в отряде. Тяжело идти было и потому, что на тебе броня, каска, рюкзак, БК и еще продовольствие. Но мы через какое-то расстояние останавливались и отдыхали. Я вообще научился на войне жить моментом. Сидишь в окопе и радуешься, что солнце светит и тебя немного согревает. Как хорошо! А вокруг летают дроны и хотят тебя убить. Но вот выглянуло солнце, и ты живешь этим прекрасным. Так же и в трубе. Шел по ней и творил Иисусову молитву.

Сколько ребят хороших там увидел, которые дружелюбно встречали меня как священника: «Батюшка, благословите!» И когда вышли из трубы, было такое чувство благодати, что все преодолели и дошли. Такое же чувство я испытал в Троице-Сергиевой лавре, когда там учился две недели на курсах дополнительного образования для священников при Московской духовной академии. 

— В интернете выложено видео, на котором вы с отцом Димитрием Василенковым, главным военным священником, встретились в Судже.

— После выхода из трубы и освобождения Суджи мы какое-то время стояли в этом городе. Мне сказали, что надо прийти на точку выгрузки. Там мы встретились с отцом Димитрием. Он провел мне экскурсию по Судже, послужили молебен. У него был большой крест, с которым мы прошли по храмам города крестным ходом. У этого креста интересная история.

Когда в Чечне освобождали село Комсомольское, один воин в бою упал на землю, схватился за какую-то железку и услышал голос: «Не бросай его». Когда вышел из боя, увидел, что у него в руке искореженный священнический крест. Вероятно, на этом месте погиб священник. Позже этот крест вставили в большой крест с частицами мощей святых воинов.

Со мной во время нашей встречи в Судже произошла заслуживающая внимания история. Отцу Димитрию надо было возвращаться на свою точку, планировали, что его подвезут на квадроцикле, а это опасно, поскольку «птички» все равно летают. Было очень волнительно за него. И как они поехали, вскоре по радиосвязи сообщили, что этот квадроцикл на что-то наехал и проколол колесо. Вызвали меня, чтобы я отвез отца Димитрия. Иду к ним и думаю, что никакой подарок батюшке не сделали. И только помыслил, как вижу — на дороге посреди центральной улицы какая-то дощечка лежит. Поднял ее, а это оказался список Пряжевской иконы Божией Матери из Горнальского Николаевского Белогорского мужского монастыря, главной святыни Суджи. Вот это стало настоящим подарком для отца Димитрия. 

— Когда вы узнали, что Патриарх Кирилл наградил вас орденом святого Димитрия Донского I степени? (Это беспрецедентный случай, поскольку кавалер ордена не имел награды низших степеней. — Ред.)

— Мне позвонили за месяц из Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и сказали, что 6 мая надо быть в Москве. Ближе к дате предупредили, что я буду участвовать в Патриаршей службе в день памяти великомученика Георгия Победоносца в главном храме Вооруженных сил России в Кубинке. Пришел в храм, а там человек 200 священников. Встал вместе со всеми в конце. Тут мне сообщили, что надо идти в алтарь. И тогда объявили, что будут награждать. Я даже не сразу понял, что произойдет. Мне важно было, что я сослужил самому Святейшему Патриарху Кириллу.

Беседовала Елена Алексеева

«Церковный вестник»/Патриархия.ru