Русская Православная Церковь

Официальный сайт Московского Патриархата

Русская версияУкраинская версияМолдавская версияГреческая версияАнглийская версия
Патриархия

Епископ Троицкий Панкратий: Зачем самые разные люди стремятся попасть на Валаам?

Епископ Троицкий Панкратий: Зачем самые разные люди стремятся попасть на Валаам?
Версия для печати
23 августа 2012 г. 11:00

В интервью «Российской газете» наместник Валаамского Спасо-Преображенского монастыря епископ Троицкий Панкратий рассказывает о жизни обители.

— Владыка, расскажите самые главные новости жизни Вашей обители: сколько в ней насельников, как идет восстановление монастыря и самой монастырской жизни?

— Самая хорошая новость для монастыря, когда никаких новостей нет. Когда идет спокойная, размеренная монашеская жизнь, и ничто ее не беспокоит.

События, конечно, случаются, такие как приезд Патриарха, Президента, других высоких гостей. Этим летом Святейший Патриарх освятил домовый храм в восстановленной после пожара гостинице. Но эти события относятся к внешней жизни. А главное — это то, к чему направлена все монашество — это жизнь во Христе.

Насельников наших точно не сосчитаешь. Наше братство находится в разных местах, насельники живут не только на Валааме, но и на подворьях в Москве, Петербурге, Приозерске, в Сортавале. Всего примерно человек 160-170. И на самом Валааме у нас сейчас 8 скитов, ферма, на которой братия несет послушание. Вместе собираемся на большие праздники, и только тогда видно, что братство большое. А так, в Центральной усадьбе постоянно живет примерно 40 человек. Трудников, думаю, в два раза больше — около ста.

— Монастырь можно считать восстановленным?

— Нет, конечно. Восстановить за 20 с небольшим лет построенное за 200 физически невозможно. Даже если бы были все необходимые средства на восстановление. А если учесть, что восстановительные работы надо совмещать с жизнью обители (строительные шумы, неудобства — это же все влияет на состояние человека), то мы не стремимся к максимальным темпам, не форсируем. Все делаем постепенно.

Монахи сюда приехали зимой 1989-го, а в 90-м началось восстановление. Сейчас практически восстановлены все основные скиты, осталось два-три на дальних островах. Но мало восстановить скит, надо восстановить и скитскую, монашескую жизнь. Скитская жизнь, тем более на удаленных островах, особенная, послать туда любого брата невозможно, нужен опытный человек, который знает, как бороться с искушениями, как молиться. Без молитвы на острове, вдали от монастыря, от братии, человеку просто не прожить.

— Разве стремление к уединению редкостно среди монахов?

— В принципе, монашество подразумевает уединение. Общежительная жизнь в монастыре — скорее первый этап. Но у кого-то этот этап может затянуться на всю жизнь. Люди достигают и в общежитии очень высокой духовной жизни. И валаамские наши старцы, и современные — тот же отец Кирилл из Троице-Сергиевой лавры, всю жизнь проживший в общежитии — тому пример. Так уж Бог судил им. А для многих полезно быть в уединении, вдали от соблазнов, где меньше всякого рода попечений, и больше возможность посвятить себя Богу. Жить так, чтобы вся жизнь была пронизана Богообщением — скит для этого создан. А в старину у нас на Валааме было еще и отшельничество. Но это исключительный подвиг, его у нас уже 150 лет как нет. Люди не достигают того уровня, чтобы принять такой образ жизни.

— Но ведь в 70-х годах прошлого века в горах Кавказа были отшельники.

— Я сам там провел год вместе с моим другом отцом Симоном, он жил в горах потом еще почти 10 лет, писал в уединении замечательные духовные стихи. Теперь он живет на Афоне, его знают как духовного писателя, который пишет под псевдонимом Симеон Афонский.

Кавказское пустынничество в советское время возникло главным образом потому, что мало было монастырей. Мужских — всего четыре на весь Советский Союз. И надо было пройти очень большие преграды, чтобы попасть в них. Прием в обитель людей с высшим образованием был особенно затруднен.

Поэтому некоторые люди, стремящиеся к монашеству, шли отшельничать в горы Кавказа.

Меня пригласили туда в самом начале моего церковного пути, когда я приехал поступать в семинарию Троице-Сергиевой лавры. И передо мной встал выбор: либо идти в духовную семинарию и затем в лавру, либо — сразу на Кавказ в «пустыню». Для меня это был очень трудный выбор. Мне очень нравилась жизнь в монастыре, замечательные лаврские службы, послушания, жизнь с опытными старцами. К тому же я понимал, что я еще новоначальный, и ехать на Кавказ мне было духовно небезопасно. Да и неизвестно, к кому попадешь.

— И что Вы выбрали?

— Лаврский духовник сказал, что следует поступать в семинарию. И если примут, значит, воля Божия учиться в семинарии и поступать в лавру. А если не примут, то воля Божия ехать на Кавказ. Меня приняли. Но потом все равно, уже из лавры, я поехал на Кавказ. И как это обычно бывает, через год пришлось и мне столкнуться с немалыми искушениями.

В кавказской «пустыне», главным образом в Абхазии, жили самые разные люди: и высокой духовной жизни, и обычные, которым неплохо было бы пожить в общежительном монастыре, чтобы научиться смирению, послушанию, терпению — качествам, которые необходимы человеку для того, чтобы у него родилась настоящая молитва. Если человек стремится к молитве и даже очень много подвизается в молитвенном делании, но оно не растворено у него смирением, это значит, что он на опасном пути. К тому же молитва должна быть соединена с трудом. Обычный человек не может все время посвящать молитве, только уж когда находится в благодатном состоянии. Молитва и труд — два весла, говорил один старец, будешь нажимать равномерно, и лодка поплывет прямо. А если нажимать сильнее на одно весло, лодка станет крутиться на месте. На Кавказе среди пустынников были, к сожалению, и люди явно прельщенные (духовно поврежденные).

Через год я приехал к своему духовнику отцу Кириллу за советом, и он мне сказал, что надо оставаться в лавре. Я, честно говоря, был очень огорчен. Хотел вернуться. Но вскоре там началась война.

Общежительный монастырь — этот становление монашеской жизни, гармонизация души и подготовка к более сложным искушениям и более высоким духовным состояниям. Здесь самое главное — борьба со страстями (а они очень хорошо раскрываются в общежитии) и возрастание в смирении через послушание. Кто-то из отцов очень удачно сравнил жизнь братьев в общежитии с камушками на берегу моря. Они волнами обкатываются, друг о друга трутся и становятся гладкими, кругленькими — даже кирпич. А братья сталкиваются друг с другом и, смиряя себя, «сглаживают острые углы». Это быстро не происходит. Человек и в 60 лет продолжает учиться. Кое-кто начинает унывать: как же так? Святые подвижники достигали очень высоких духовных состояний — реальной святости, их жизнь была благодатной жизнью с Богом, а почему я так плох? Главное — исключить уныние. И тогда это будет правильный взгляд на себя. Если осознаешь свое плохое состояние — исправляйся. Если тебе много лет, и ты еще не исправился, не отчаивайся. Если ты отойдешь ко Господу в борьбе за жизнь христианскую, то Он тебя помилует. Даже если ты не достиг того, к чему призван каждый христианин — святости.

— Многие мои светские знакомые любят повторять: «Если в Церкви есть старцы, то пусть выйдут и заявят о себе. И погромче. Чтобы мы слышали не только официальные голоса». Вот вы говорите, что самый высокий уровень для монаха — отшельничество, а мир требует их «выйти». Что вы скажете по этому поводу?

— Миру нужны монахи. Потому что монахи — свет миру. А свет монахам — ангелы. Так говорили святые отцы.

Конечно, служение миру является обязанностью монаха. Но для того, чтобы человек обрел то, чем он может по-настоящему служить миру, сначала нужен уход от греха, от зла, которым переполнен мир. И самое главное, нужен подвиг, преодоление греха в самом себе. Для этого и существует аскеза, молитва, пост, бдение. Это не самоцель. Это путь к стяжанию благодати Божией.

Серафим Саровский, прежде чем стать таким, каким мы его знаем, много лет положил в монастыре, в уединении и в пустыне — на тяжелую борьбу с самим собой, со своими грехами, страстями, с «ветхим» человеком внутри себя. То же самое можно сказать и о преподобном Сергие Радонежском и о других святых. Сложно назвать того, кто бы сразу стал святым старцем среди городского шума. Хотя есть, конечно, исключения. Но все же монашеский путь, преимущественно подразумевает уход от «мира». Или даже бегство, как говорил Арсений Великий, «бегай людей и спасешься».

Людям нужны старцы, поэтому нужны условия для «бегства» от «мира». А сегодня «мир» все больше и больше вторгается в обители. Особенно через такие удобные современные вещи, как Интернет. Казалось бы, человек в полном одиночестве на Афоне. Но если у него Интернет — весь мир в его келье.

— Паломники вам тоже приносят «мир»?

— Конечно, но в меньшей степени. Тем более, что монашеству полезно и необходимо пастырство. Но прежде нужно укрепиться, а для этого необходимо уединение. Валаам чем хорош? В зимние месяцы мы — в уединенном состоянии. Часто слышу: как вы здесь зимой живете? Это же так трудно! Но все трудности меркнут по сравнению с благом, которое мы получаем. Зимой как раз и наступает время настоящей монашеской жизни. Летом раздаем, зимой — собираем…

— Вернемся к теме восстановления монастыря.

— Сейчас нам помогает вся Россия: от Москвы до Урала. Большая часть средств поступает от благотворителей. Эта помощь продолжается уже очень давно, два десятилетия. Но были и годы, когда мы оказывались на грани выживания. Представьте себе, содержим большое хозяйство, несем затраты, каждый месяц платим людям зарплату, завозим на зиму продукты, топливо, я уж не говорю о строительстве и реставрации, а будут средства или нет, неясно, ты — в руках Божиих.

Огромную помощь нам оказала федеральная сетевая компания, проложившая электрический кабель по дну Ладоги. Мы теперь получаем электричество из единой энергетической системы России, а раньше у нас были ветхие дизельгенераторы, зимой работающие с перебоями. Очень тяжело было. Зимой самым популярным предметом на Валааме были ручные фонарики. Многие часы — полная темнота. Теперь никаких проблем с электричеством нет, реставрационные работы ведутся без перерыва.

— Покойному Патриарху Алексию II еще мальчиком на Валааме предсказали Патриаршество. Писатель Иван Шмелев оставил нам дивную повесть «Старый Валаам». Как вы сопрягаете современную жизнь с духовной и культурной историей острова?

— Мы не прилагаем к этому специальные усилия. Хотя, конечно, историю святых островов знаем, и у каждого брата есть книги о Валааме. Но сама жизнь монастыря — в идеале — подразумевает единство с братьями, что жили до нас и что придут после. Есть некий Валаам Духовный, Небесный, и мы можем в нем находиться. Можем отделяться, удаляться от жизни внутри этого идеала — за счет ошибок, личных грехов, отступлений от принципов монашеской жизни, или, наоборот, приближаться. Валаамский старец вне зависимости от времени, в котором он живет, остается валаамским старцем.

— Валаамский старец — он особенный?

— Нет. Преподобный Антипа Валаамский сначала долго жил на Афоне, потом у нас, и по сути ничего в его жизни не менялось. Поэтому не стоит акцентировать внимание на месте. Хотя у каждого монастыря свой характер, направление, дух, особенности расположения, служебные и уставные традиции. А объединяет нас с теми, кто жил до нас и кто придет после, — молитва и благодать Божия.

— Вчера на службе самая большая очередь на исповедь стояла к отцу Науму. Все шептали, что он самый опытный.

— Для священника самое главное — участие, любовь. Если это есть, к нему всегда будет стоять очередь на исповедь.

— На Валааме собрались монахи из разных стран?

— Да, отец Серафим родом из Франции, жил в Англии, в Эссексе, был келейником у отца Софрония Сахарова. Отец Мефодий и отец Наум — из Македонии. К нам может приехать православный монах из любой страны.

— Является ли Валаам сегодня центром духовного притяжения и окормления для верующих и ищущих людей?

— Разумеется. Хотя кто-то приезжает и просто отдохнуть. Но может почувствовать что-то необычное, соприкоснуться с внутренней красотой и гармонией Православия. И в следующий раз приедет с более серьезными намерениями, станет духовно возрастать.

— Трудников на Валааме хватает?

— Трудников нам не хватает. Помощь нужна всегда. Слава Богу, несколько лет назад возникло волонтерское движение. К нам приезжает много молодых людей из разных стран — России, Америки, европейских стран и даже из Японии. Среди них есть как христиане, так и люди совсем далекие от религии. Они самоорганизовываются, приезжают и работают. Обитель получает безвозмездную помощь, трудовую жертву, а сами волонтеры — духовно возрождаются, укрепляются, растут. Кто-то приходит к православной вере, к Церкви.

— Паломников много?

— Да, много. Паломничество — это тоже определенный труд для человека. У паломника есть свои трудности и искушения. Но если они преодолеваются должным образом, то человек получает немалый духовный плод. Но паломники составляют лишь пятую часть от всех, приезжающих на Валаам. Раньше мы старались укрыться от туристов, совершать богослужения так, чтобы они на них не попадали и не мешали молящимся. А сейчас идем им навстречу, потому что среди них много верующих. Бывает, что с группами туристов приезжают и священники.

— Правда ли, что Валаам могут закрыть для женщин?

— Это неправда. У нас есть скиты, например, Всехсвятский, где посещение женщин ограничено до одного раза в год. Но совершенно закрывать Валаам для женщин — вряд ли это возможно, да и нужно. Можете быть спокойны.

— На Валааме несколько раз был в гостях Президент России. Что притягивает первых лиц в монастыри?

— То же самое, что и остальных. Они также все чувствуют и переживают. Необходимость побыть в святом месте для них может быть еще важнее, чем для обычного человека. У них же огромная нагрузка, ответственность, тяжелейшие стрессы. И душа, конечно, ищет укрепления. Когда Путин приезжал к нам, он стоял в храме и молился вместе со всеми, исповедовался и причащался.

— У Валаама особый статус?

— Валаамский архипелаг находится на особо охраняемой природной территории. Этот статус недостаточен для полноценной охраны природы и памятников Валаама. Однако ни один из статусов, установленных законодательством, в полном объеме не подходит для Валаама и Соловков, в силу того, что не учитываются все особенности этих и других территорий. Это проблема, которую нужно решать на законодательном уровне.

У нас нет в законодательстве такого понятия, как святое место. А святые места есть и очень значимые. И не только христианские. Может быть, стоит изучить опыт Афона.

— Все земли острова Валаам принадлежат монастырю?

— Нет, что вы! Только часть Центральной усадьбы, земля под скитами, другими памятниками, все остальное — земли лесов или сельхозназначения.

— Исторически земля архипелага всегда принадлежала монастырю?

— До советского времени — да.

— Вы возглавляете Синодальную комиссию по канонизации святых. Расскажите, как она сейчас работает. В должной ли мере исследованы истории новомучеников в ХХ веке? Будут ли новые канонизации святых из далекого от нас времени? Из близкого?

— Основные принципы работы Синодальной комиссии по канонизации святых остались теми же, что были. Мы работаем с поступающими из епархий материалами и принимаем решение исходя из того, насколько рассматриваемые материалы соответствуют критериям канонизации, существовавшим в Русской Православной Церкви и подтвержденным постановлениями Архиерейских Соборов и Священных Синодов. Это в полной степени касается и новомучеников. Естественно, что после выхода ряда государственных законов и положений, касающихся доступа к судебно-следственным делам, а они являются основным материалом для исследования исповеднического подвига новомучеников, возникли некоторые трудности, и зачастую присылаемые в Комиссию материалы не вполне соответствуют рекомендациям, принятым Священным Синодом. Однако следует отметить, что за последние 15 лет Русская Православная Церковь прославила более 1500 новомучеников и исповедников. Объем связанных с ними материалов настолько велик, что мы и до сих пор производим некоторые уточнения.

Русская Православная Церковь, как и Церковь в древности, не ставит своей задачей переписать всех из списка пострадавших в святцы. Понятно, что у какой-то епархии или монастыря есть свои предпочтения, но теперь перед народом Божиим стоит скорее задача освоить это огромное наследие — исповедническую жизнь и мученическую кончину прославленных на рубеже ХХ-ХХI столетий новомучеников и исповедников Российских. Что касается наших древних подвижников, то ближайшему Архиерейскому Собору будет, например, предложено включить в святцы для общецерковного почитания преподобного Далмата Исетского, подвизавшегося в ХVII веке в Сибири.

— Помню, каким прорывом казалась канонизация в 1988 году блаженной Ксении Петербуржской, святителей Феофана Затворника и Игнатия Брянчанинова, преподобного Максима Грека.

— Этот прорыв объясняется просто: в течение всего советского периода канонизации были практически запрещены. Но сейчас нельзя сказать, что в Церкви остались значительные личности, которые всегда почитались, но по каким-то причинам не были канонизованы. Какие-то имена называют, но одни звучат спорно, другие недостаточно изучены или не соответствуют принятым критериям. Так что ожидать сейчас «прорывов» нельзя.

— Помню, какой сенсацией для светского мира прозвучало предложение канонизировать Федора Достоевского. Церковь давала пояснения: не все в жизни Достоевского можно взять за образец.

— Человек не рождается святым. Равноапостольный князь Владимир, например, по сути, прожил две разных жизни. Одна — до обращения ко Христу, и совершенно другая — после. Поэтому, если когда-то человек курил или играл в рулетку, не надо думать, что он не сможет быть канонизирован. Важен итог его жизни. Святой праведный Иоанн Кронштадтский, например, бывало, по совету тогдашних врачей, курил сигары. Но он почитается Церковью, по молитвам к нему совершаются чудеса, и жизнь его безупречна с христианской точки зрения.

Беседовала Е. Яковлева

Материалы по теме

В Успенском монастыре Перми состоялось прославление мощей священномученика Петра Вяткина

Монах Косьма и южная галерея собора: первые археологические работы в Николо-Корельском монастыре в Северодвинске [Статья]

В Курской епархии состоялся выпуск первого набора слушателей курсов базовой подготовки в области богословия монашествующих

Предстоятель Русской Церкви освятил Смоленский собор Новодевичьего монастыря г. Москвы

7-12 июля состоялся Первосвятительский визит Святейшего Патриарха Кирилла в Санкт-Петербургскую митрополию и на Валаам

Патриаршая проповедь в день памяти преподобных Сергия и Германа Валаамских после Литургии в Валаамском монастыре [Патриарх : Проповеди]

Патриарший визит в Санкт-Петербургскую митрополию и на Валаам. Литургия в Преображенском соборе Валаамского монастыря. Хиротония архимандрита Мелетия (Кисняшкина) во епископа Ардатовского и Атяшевского

Слово Святейшего Патриарха Кирилла при вручении архиерейского жезла Преосвященному Мелетию (Кисняшкину), епископу Ардатовскому и Атяшевскому [Патриарх : Приветствия и обращения]

Все материалы с ключевыми словами

 

Другие интервью

В.Р. Легойда: Важно, от кого произошел человек, но еще важнее, что с ним произойдет

Митрополит Тульчинский и Брацлавский Ионафан: Господь удостоил меня свидетельствовать о Нем

Митрополит Екатеринбургский Евгений: Мы боремся за то, чтобы жить в евангельской системе координат

А.В. Щипков: Смоленск — особый город в истории России

Игумения Ксения (Чернега): Принцип отделения религиозных объединений от государства не помешал норме о тюремном духовенстве

Мы — одна семья, мы все — одно тело. Святейший Католикос Маланкарский о своем служении и межцерковном диалоге

Митрополит Дабробосанский Хризостом: «Действия киевских властей в отношении Украинской Православной Церкви — это неслыханно»

«Ортодоксия» на марше: православные миссионеры в тылу и в зоне СВО

Сокровенный уголок России

Митрополит Наро-Фоминский Никандр: У нас высокая миссия — создавать архитектурные проекты, которые не уступают древним шедеврам по своей красоте и разнообразию