Ваши Высокопреосвященства! Дорогие отцы! Уважаемые коллеги!
Недавно мы отмечали 75-летие Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Это событие стало поводом оглянуться на тот путь, который пройден Русской Православной Церковью и ее Предстоятелем за последнее время. А также проследить влияние церковной мысли на наше публичное пространство — влияние, все более заметное именно благодаря Святейшему Патриарху.
1
В отличие от иных религиозных структур — у нас, как известно, Патриарх не возвышается над Церковью. В то же время легитимность Патриарха и природа патриаршей власти подтверждены Богом и апостольской преемственностью. Что такое Церковь без Патриарха, мы хорошо знаем по синодальному периоду нашей церковной истории. Это как семья без отца.
В Церкви без Патриарха начинаются серьезные нестроения. И мы должны благодарить Бога за то, что Его волей в начале XX века, в очень трудные времена институт патриаршества был возвращен Церкви. Это помогло Церкви выжить в эпоху гонений и принудительного атеизма, вернуть свою историческую роль в новом тысячелетии.
Патриаршество — важнейший фактор церковного единства. От Патриарха зависит, какими историческими стезями следует Церковь. Приход каждого Патриарха является провиденциальным событием, здесь не может быть «случайных», «проходных» фигур. Каждый выполняет закрепленную за ним миссию. Не случайно нынешние адепты и пропагандисты секулярной реформации Церкви выбирают мишенью для нападок сам институт патриаршества. Так, например, желая поставить под сомнение историческую легитимность Церкви, они подвергают недобросовестным клеветническим нападкам личность выдающегося церковного деятеля — Святейшего Патриарха Сергия (Страгородского).
Нередко поставление нового Патриарха бывает связано с переломным для Церкви периодом. Промыслительным для Церкви был приход в Смутное время Патриарха Гермогена, во время революционной смуты — Патриарха Тихона (Белавина), а во время Великой Отечественной войны — Патриарха Сергия (Страгородского). То же самое можно сказать и о Патриархе Кирилле. Время Патриарха Кирилла — это время восстановления Русской Православной Церковью того социального положения и интеллектуальной роли, которыми она обладала в русской истории до трагического ХХ века. Это «время возвращения домой».
Именно при Патриархе Кирилле образ Церкви вновь сложился во всей его определенности. Это образ не Церкви-затворницы, но и не обмирщенной Церкви. Это образ Церкви мыслящей, открытой для прихожан с самыми разными социальными, политическими и культурными запросами. Тем самым заложена важнейшая предпосылка для концептуального влияния на все наше общество и его умонастроения.
2
Русская Православная Церковь является единственным институтом, который пережил «революционный век», период с 1917 по 1991 годы. И поэтому связывает собой несколько эпох. Дореволюционную, советскую, постсоветскую и время новой России, которое наступает именно сейчас. Иными словами, помимо духовно-религиозной миссии наша Церковь также выполняет и социально-культурную роль.
Например, Церковь при Святейшем Патриархе Кирилле расширяет сакральную географию народа, помогает понять, что Херсонес и Валаам, Почаев и Соловки, Новый Иерусалим и Жировичи, Кицканы и Дивеево дают нам ощущение Дома, небесной Родины, частью которой является родина земная. Земля народа — не только территория, это бесценный сосуд, вмещающий опыт поколений.
Но выполнение обеих задач, главной — сакральной, и дополнительной — культурной, потребовало от нашей Церкви в последнее столетие предельного напряжения сил.
В течение одного века наша Церковь столкнулась с двумя мифами. Первый — атеистический. Он утверждал, что «Бога нет», а Церковь должна быть «отделена от общества». Второй миф — секуляристский. Он утверждает, что Бог «далек и неактуален», и вообще неважно, есть ли Он, что Церковь должна проповедовать не любовь и спасение, а абстрактные политические свободы и технократический фатализм вместо нравственного и реального социального прогресса. Если в советскую эпоху Церковь подлежала закрытию, ликвидации, то сегодня из нее стремятся сделать институт, выдающий моральные индульгенции по различным пунктам секулярной политической повестки. Это два варианта одной и той же антицерковной политики.
Патриарх Кирилл говорит: «Мы с удивлением видим, что секулярные штампы и стереотипы, которые получают распространение в ряде европейских государств, приближаются по содержанию к хорошо известным нам в прошлом советским установкам. Это не может не беспокоить».
Конечно, русская цивилизация с ее византийской преемственностью не может принять и не примет участие в сознательном разрыве с христианской традицией.
Русская Православная Церковь сегодня переживает сложный период. Речь идет о сохранении себя в новых исторических обстоятельствах, не менее трудных и драматических, чем советские. Эти обстоятельства связаны с радикализацией секуляристских идеологий и с ужесточением связанной с ними социальной модели.
В ходе этого процесса вслед за отказом от христианского происходит отказ уже и от светского гуманизма, замена его трансгуманизмом в самых разных формах. Либеральный глобализм стремительно радикализируется, инсталлируя в своих странах радикальную леволиберальную идеологию (BLM) и поставляя на экспорт нацизм (Украина — ярчайший тому пример).
Этот тяжелый этап совпал с активным служением Патриарха Кирилла в его нынешнем статусе.
Предстоятель Русской Церкви глубоко осознает историческую миссию и ответственность христианской ортодоксии в условиях дехристианизации Запада и нарастающей в мире христианофобии. Он выступает против всех видов фундаментализма, как религиозного, так и секуляристского, против экстремистских взглядов, релятивизма, цинизма, трансгуманизма и русофобии. Патриарх предостерегает тех любителей критики Церкви, кто сегодня, по его словам, «призывает к реформированию и в каком-то смысле даже расшатыванию ее устоев».
Данное высказывание Святейшего Патриарха бесспорно содержит прямой ответ идеологам «секулярной реформации» Церкви и церковного республиканизма с его протестантской идеей выборности священства.
Необходимо отметить, что проблема секулярной реформации осознавалась Святейшим еще 14 лет назад. 24 июня 2008 года, в день открытия очередного Архиерейского Собора Русской Православной Цекрви, Патриарх Кирилл выступил с докладом «Православное единство и православное свидетельство в современном мире». В этом выступлении он осудил тенденцию, обозначенную им как «несколько новых моментов» в интерпретации «выдвинутого Константинопольской Церковью особенного толкования 28-го правила IV Вселенского Собора», которые — цитирую — «создают впечатление постепенного развития новой экклесиологии». Эта угроза дала о себе знать в период политической атаки на Церковь в 2012-м году.
Нарастание указанной тенденции привело к появлению так называемого «томоса», выданного Константинопольским Патриархатом украинским раскольничьим организациям для создания националистической — и по существу секуляристской — псевдоцерковной структуры.
Нельзя сказать, что это произошло внезапно. Патриарх Кирилл неоднократно с тревогой указывал на то, что — цитирую — «сторонники радикального секуляризма постоянно пытаются установить свое идеологическое господство над всеми верующими, которые составляют большую часть нашей планеты».
Глава Русской Церкви также не раз подчеркивал в своих выступлениях, что так называемые «универсальные» ценности секулярного модерна и постмодерна не выдержали исторической проверки. Мир становится все менее стабильным и все более опасным.
3
Говоря о концептуальном влиянии Патриарха Кирилла и всего церковного организма на общественные процессы в нашей стране, невозможно пройти мимо следующего вопроса. Что может предложить Церковь в качестве альтернативы секулярному фундаментализму кроме обязательного следования Слову Божьему?
Свой собственный, эклессиологический взгляд на общество. Если угодно — духовную социологию.
Вот почему, возможно, Святейший Патриарх уделяет особое внимание Социальной концепции нашей Церкви, принципы которой основаны на приоритете нравственности и справедливости в жизни общества, которое призвано защищать духовные истоки права и социальных институтов. Усилия Патриарха Кирилла сыграли решающую роль в ее утверждении.
Социальная концепция имеет длинную историю. Как известно, в конце XIX века начала формироваться католическая социальная доктрина. Аналогичные процессы проходили в то же самое время в американском протестантизме и в русском Православии.
Идея формирования русской церковной социальной концепции была официально озвучена в 1994-м году. К этому времени стало понятно, что после советского проекта социальный контекст изменился. И изменился настолько, что Церкви придется осмыслить свое положение в нем с чистого листа.
Проблема состояла в том, что в постсоветский период вместо аутентификации, возвращения национальных традиций и институтов Россия получила либерально-глобалистский эрзац таковых. Для Церкви это означало, что она встает перед новыми, неожиданными вызовами и угрозами, которые идут на смену минувшим, советским.
Это неудивительно. Страну готовили на роль «сырьевого придатка», которому не нужен суверенитет, не нужны национальная идеология, культура, оборонка, фундаментальная наука, качественное и доступное образование, не говоря уже о нравственных нормах. Отсюда красноречивое молчание нового, постсоветского истеблишмента.
Основы социальной концепции Русской Православной Церкви были приняты на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000-го года. В разработке этого документа, как известно, принимал самое активное участие нынешний глава Церкви (а в то время еще митрополит).
Примечательно, что на фоне многолетней риторики на тему «новой России», у нас в стране не было принято ни одного светского документа такого же высокого концептуального уровня. Благодаря усилиям Патриарха Кирилла Церковные «Основы социальной концепции» как бы заполняли эту лакуну. Изменения начались сравнительно недавно.
Лишь в 2020-м году были внесены принципиальные и знаковые поправки в Конституцию РФ, а в 2021-м году Совет безопасности принял новую редакцию Стратегии национальной безопасности — в рамках этой редакции по существу впервые официально было заявлено, что у России есть свои национальные интересы в мире и готовность их отстаивать. Эти два документа по своему концептуальному наполнению можно ставить в один ряд с Основами социальной концепции.
Повторю — в течение 20 лет светская власть практически молчала. И Церковь в своих «Основах социальной концепции» фактически вынуждена была высказаться не только за православных верующих, но и за всех, чьи взгляды и нравственные нормы, совпали с содержанием положений данного церковного документа. (Замечу в скобках, что опираясь на него, свои социальные документы подготовили российские протестанты и мусульмане).
К числу ключевых позиций «Основ» относятся: справедливость, реальная демократия, неприятие «права сильного», нравственный критерий правовых институтов, уважение к государству, верность традиционным ценностям, сочувствие к социально незащищенным людям, находящимся в беде или трудном положении.
Не так давно Патриарх, говоря о судьбе Социальной концепции, указал на расхождение духа этого документа с идеей «естественного эгоизма человека» и подчеркнул, что «стремление к самообогащению как высшей цели жизни» противно христианскому мировоззрению», но стимулируют эти стремления «финансово-экономические элиты, транснациональные корпорации», а не «экономическая наука».
По мнению Патриарха Кирилла, экономика — составная часть социально-нравственного целого и решение экономических вопросов в отрыве от нравственных и социальных невозможно.
В Основах социальной концепции задано социально ответственное отношение к собственности и «непредпочтительный» взгляд на формы правления и государственного строя. Будучи логически продолженным, этот взгляд предполагает особый, универсальный характер социальной концепции Церкви — не партийной, не «правой» или «левой», не либеральной, консервативной или социал-демократической, как в светском политико-социальном поле, а укорененной в Священном Писании и Священном Предании, следующей в русле нашего богословия и культурной традиции, которые живут и развиваются, будучи свободными от любых форм фундаментализма — как консервативного, так и либерального модернистского.
Например, в последнем параграфе Основ социальной концепции со всей определенностью сказано о том, что «современная международно-правовая система основывается на приоритете интересов земной жизни человека и человеческих сообществ перед религиозными ценностями <...> Многие влиятельные общественные механизмы используют этот принцип в открытом противостоянии вере и Церкви, нацеленном на их вытеснение из общественной жизни. Эти явления создают общую картину секуляризации жизни государства и общества».
Церковь же «не может положительно воспринимать такое устроение миропорядка, при котором в центр всего ставится помраченная грехом человеческая личность. Она добивается признания легитимности религиозного мировоззрения как основания для общественно значимых деяний».
4
Как уже было сказано, мы живем в очередной переходный период. Патриарх Кирилл в течение последних лет выпустил несколько книг, в которых изложил свое понимание ближайшего и отдаленного будущего, видение мировых процессов и русской истории.
Мыслями о неизбежной смене идеологического вектора современности, о роли России в будущем мире, о преодолении разрывов национальной истории Патриарх делится с паствой в своей книге «Диалог с историей». Чутко реагировать на изменения, ни на шаг не отступая от своей высшей миссии — непростая, задача, и мы прошли только первый этап этого пути. «Диалог с историей» — это значимый труд Святейшего Патриарха Кирилла, который должен стать настольной книгой каждого слушателя православных семинарий.
Связь между христианскими ценностями и жизнью общества подробно описана в книгах «Мысли, высказывания, суждения», «Семь слов о русском мире». О последнем сочинении стоит сказать особо. Патриарх Кирилл принял деятельное участие в укреплении и распространении культурного влияния Русского мира. Выпустив в свет упомянутую книгу, он закрепил в русскоязычном обиходе понятие «русский мир» — синоним «единой исторической Руси». Русский мир — это та самая «Русская земля», о которой писал иеромонах Нестор в «Повести временных лет». Прежде всего, единое пространство культурного синтеза, России, Украины и Белоруссии. Концепция «русского мира» была выдвинута Патриархом в рамках Всемирного русского народного собора и после этого стала общенациональной идеей. В данном случае важно то, что «русский», оставаясь словом, указывающим на национальную принадлежность, вместе с тем стало широким культурологическим понятием, близким всем гражданам России и не только России.
Данная концепция вызвала глубокое раздражение на Западе. Ей объявили войну. В марте 2022 года группа западных политологов, религиоведов и социологов опубликовала политический манифест под названием «Декларация о "Русском мире"». Англичане, французы, немцы, американцы, католики, православные, протестанты и секулярные ученые из разных западных политологических научных центров объединились и назвали идею русского мира — «гнусным и неоправданным учением», а также «ересью». С богословской точки зрения данный политический документ канонически ничтожен, но он показывает, насколько внимательно оппоненты относятся к интеллектуальной деятельности Русской Православной Церкви.
Кроме глубокого национального содержания в книге «Семь слов о русском мире» явлен интеллектуальный образ Русской Церкви. В этой книге Патриарх обращается к великой традиции жанра «Слова», породившей много известных литературных памятников.
Оживляя древнерусскую традицию Слова, Патриарх Кирилл дает ей новое, социальное звучание. Он открывает для Церкви тот язык «универсальной проповеди», который понятен и людям церковным, и людям светским. Такой язык помогает развивать идеи социальной концепции Церкви. «Образованный человек — уверен Патриарх, — от приходского активиста до архиерея — без дополнительных объяснений понимает, что сегодня делать, чтобы христианское послание достигло сердца современного человека».
Патриарх Кирилл нередко высказывается по самым дискуссионным и острым проблемам. Будь то международные конфликты пандемия или цифровизация.
«Возможно ли полноценное христианство в виртуальном пространстве?» — задается вопросом Предстоятель Русской Церкви.
Призывая не отвергать само использование цифровых технологий, Патриарх настаивает на том, что «преемственность благодатных даров, передаваемых буквально из рук в руки, начиная с апостолов и до сего дня, не терпит никакой виртуализации». Виртуальное богообщение — суррогат подлинного. Оно столь же абсурдно, как и «виртуальное» спасение души, «виртуальный Рай» и «виртуальный Ад».
Речь идет не о «цифровых технологиях». Вполне очевидно, что технологии контролируются пользователем. Но когда «цифровизация» выходит за рамки технологий, алгоритмизируя само поведение человека и уподобляя естественный интеллект искусственному, это уже противоречит статусу человека как образа и подобия Божьего. Ведь у Бога не искусственный интеллект.
Кроме того, цифровизация, понятая в том смысле, что за все отвечает «система», избавляет чиновников и политиков от ответственности за свои решения. А это противоречит одновременно и нормам демократии, и евангельским нравственным нормам.
Как уже было сказано, Русская Церковь с помощью Божьей сохранила свою преемственность в продолжение нескольких трагических десятилетий. Этот принцип духовно-исторической непрерывности традиции — суть позиции Патриарха, проявление его личной воли и административных способностей. Но прежде всего это неизбежный этап развития нашей Церкви, а значит, и неотъемлемая часть Божественного замысла, касающаяся русского Православия. Вот почему решения Святейшего Патриарха имеют глубоко провиденциальный смысл.
Верность традиции как необходимое условие самосохранения и развития — важный принцип и церковной и светской жизни. И этот принцип занимает ключевое место в концептуальных подходах, которые всегда отстаивал Предстоятель нашей Церкви. Он всегда считал важной проблематику традиции, еще в то время, когда начиналась продолжающаяся и сегодня дискуссия о том, что такое «традиция», всегда ли она локальна и конкретна, или это также образ мысли, способ восприятия любого (а не только отдельно взятого) исторического и культурного опыта.
В 1997-м году Государственная Дума принимала новую редакцию Закона о свободе совести. В то время Комитет по делам общественных объединений и религиозных организаций полностью контролировался протестантскими политиками и экспертами. Со стороны Русской Церкви поступило предложение принять некую обобщающую преамбулу к данному закону. Приведу ее полностью:
«Федеральное Собрание Российской Федерации, подтверждая право каждого на свободу совести и свободу вероисповедания, а также на равенство перед законом независимо от отношения к религии и убеждений,
основываясь на том, что Российская Федерация является светским государством, признавая особую роль Православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры, уважая христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России, считая важным содействовать достижению взаимного понимания, терпимости и уважения в вопросах свободы совести и свободы вероисповедания, принимает настоящий Федеральный закон».
Вокруг этой преамбулы разгорелась бурная дискуссия. Против нее активно выступали в Европе и США. Была включена мощнейшая пропагандистская машина. Все российские СМИ выступали против. Администрация Президента Ельцина встала на сторону США и тоже активно выступала против выделения особой роли Православия в истории нашего народа и государства.
В ту пору связями с обществом и государственными структурами занимался ОВЦС. Когда-нибудь будут открыты и описаны публичные и закрытые обсуждения этого вопроса, о которых я не имею права сегодня говорить. Могу лишь сказать, что принятие этой преамбулы смогло состояться исключительно благодаря твердой позиции митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла.
Дискуссия, а правильнее сказать ожесточенная борьба, длилась около года. Именно в это время Патриарх Кирилл ввел понятие «традиционные религии», которое позволило официально признать за религиями социально и культурообразующую роль и необходимый критерий для ее определения. Понятие «традиционные религии» изменили мировоззренческий ландшафт страны. Напомню, что это были 1990-е годы, расцвет либерализма и жесткая политическая и военная зависимость России от США. Патриарх Кирилл в одиночестве выступил против огромной идеологической машины. И заложил основание для будущего идеологического поворота. Это был исторический момент.
А сегодня нам даже сложно представить, как мы когда-то обходились без этого понятия — настолько мы к нему привыкли.
Еще одним концептуально важным для российского общества понятием, которое благодаря Патриарху Кириллу вошло в публичный обиход, стало понятие «традиционные ценности». В начале 2009 года в рамках деятельности Всемирного русского народного собора Святейший Патриарх предложил обсудить перечень ценностей, которые объединяют все общество вне зависимости от вероисповедания и политических взглядов. Среди них — справедливость, солидарность, патриотизм, связь поколений и иные. На Всемирном русском народном соборе в Храме Христа Спасителя Святейший Патриарх настоял, чтобы первой в этом ряду стояла вера в Бога. Это был первый шаг к включению тезиса о бытии Божием в Конституцию РФ, что произошло спустя десять лет в 2020 году.
Эти ценности разделяют в России не только православные и не только верующие, но даже атеисты. Это своего рода кодекс национальной чести — то, что мы исповедуем интуитивно, не задумываясь. Святейший назвал их традиционными ценностями.
Введение в употребление этих понятий — «традиционные религии» и «традиционные ценности» — кардинально повлияло на сознание как российского народа, так и элиты. Оно коренным образом изменило идеологическую атмосферу России, сместило ее в сторону традиционализма.
В чем заключается для Церкви нынешняя перспектива? Сегодня речь идет о возвращении Церкви ее общественной роли в кардинально меняющейся прямо на наших глазах ситуации в мире. Секулярный глобализм, точно так же, как и принудительный атеизм направлены против суверенитета и нравственной роли Церкви в обществе. При Святейшем Патриархе Кирилле этот суверенитет и эта роль восстанавливаются.
Усилиями Святейшего Патриарха Церкви возвращена ее дидактическая и социально активная роль. Она всеми своими деяниями задает христианскую модель общества — экклесиологическую, кафолическую, спасительную. Это неизбежно, поскольку земные институты в целях легитимации и ценностных суждений всегда обращаются к сакральному источнику. Дело Церкви — напоминать о том, что согласие, согласованность любых земных деяний со Словом Божьим — это путь спасения.
При этом Церковь олицетворяет не земные законы, но закон Духа Святого, закон Христовой любви. Без этого любые земные устроения можно считать возведенными на песке. Церковь — важная часть социального пространства. Но в то же время она пребывает в той надмирной сфере, из которой вырастает и личное, и социальное. И связующим звеном между этими сферами всегда выступает тот, кто несет послушание особой ответственности и выполняет патриаршую миссию.
Святейший Патриарх Кирилл сохраняет тесную связь с народом Божьим. Это особенно ощутимо в дни испытаний. В том числе и сейчас, когда Россия борется с самой бесчеловечной в истории идеологией — нацизмом.
На этой связи основано духовное попечение, учительство и социальное служение Церкви, которое относится, наряду с воцерковленными и верующими — ко всем без исключения гражданам России.
Благодарю за внимание!
Патриархия.ru
